С Марком Твеном по Иерусалиму

Прогулялся по Старому Городу Иерусалима в компании замечательного экскурсовода Зоар Хальфан она же и по новому взглянул на ставший мне уже родным город. Её авторская экскурсия основана на цитатах из книги Марк Твена «Простаки за границей, или Путь новых паломников». Естественно, что я не буду полностью всё воспроизводить 😉

«Вид у города очень своеобразный. Он шишковатый от бесчисленных маленьких куполов, точно тюремная дверь, обитая гвоздями. На каждом доме до полудюжины этих каменных, выбеленных извёсткой куполов; широкие и приземистые, они сидят посреди крыши, где по одному, а где и тесной кучкой. И когда смотришь с холма на сплошную массу домов (они так тесно жмутся друг к другу, будто здесь вовсе нет улиц и все здания срослись воедино), видишь самый шишковатый на свете город… Кажется, что весь он от центра и до окраин покрыт перевёрнутыми блюдцами.»

Марк Твен В 1867 году посетил Эрец Исраэль в рамках «увеселительной поездки по Европе и Святой Земле». Эта поездка и написанная на основе путевых заметок книга в течение многих месяцев не сходила со страниц газет по всей Америке и обсуждалась у бесчисленных домашних очагов. Такая увеселительная поездка была новинкой – ничего подобного прежде не изобреталось, – и она вызывала тот горячий интерес, который всегда внушают заманчивые новинки. Она была задумана, как пикник гигантских масштабов. И это положило основу массового туризма американцев, как в Старый Свет, так и на Святую Землю 🙂

В Иерусалим Марк Твен прибыл на ослике со стороны Тивериадского моря и въезжал в город не через Яффские ворота, как большинство паломников и путешественников того времени, а через Дамасские Ворота.

«Чем дальше мы ехали, тем яростнее пекло солнце и окрест расстилалась всё более каменистая, голая, мрачная и угрюмая местность. Нигде ни травинки, ни кустика. Даже оливы и кактусы, верные друзья бесплодной земли, почти вывелись в этом краю. На свете не сыщешь пейзажа тоскливей и безрадостней, чем тот, что окружает Иерусалим. Дорога отличается от пустыни, по которой она пролегает, лишь тем, что она, пожалуй, ещё гуще усеяна камнями…

Наконец, к полудню вдоль дороги потянулись остатки древних стен и разрушенных арок; мы взяли ещё один подъём – и шляпы всех паломников и всех грешников взлетели в воздух — Иерусалим!»

Дом, в котором Марк Твен останавливался со своими друзьями. Стоит отметить только, что флагов и камер на здании в тот момент еще не было 😉

«Улицы здесь неровно, кое-как вымощены камнем, все кривые; кажется, что вот-вот дома сомкнутся; и сколько бы путник ни шёл по ним, его не оставляет уверенность, что ярдов через сто он упрётся в тупик. Над первыми этажами многих домов выступает узкий портик, или навес, и я не раз видел, как, отправляясь в гости, кошка перепрыгивала через улицу с одного навеса на другой. Я упоминаю об этом, чтобы дать представление о ширине улиц. Раз кошка может с лёгкостью перепрыгивать улицу, едва ли нужно говорить, что карете здесь не проехать. Этим экипажам нет доступа в священный город».

Родственница той самой кошки 😉

«Дома, как правило, двухэтажные, прочной каменной кладки, побеленные или оштукатуренные, и все окна забраны выступающими вперёд деревянными решётками. Чтобы воспроизвести иерусалимскую улицу, достаточно подвесить к каждому окну на любой американской улочке поставленный стоймя небольшой курятник».

На самом деле стекол в окнах почти не было и вместо жалюзи использовали деревянные решетки, сдвигая их вперед, чтобы прямые лучи солнца меньше проникали в помещение.

Кстати, для вентиляции в те времена использовали систему вот таких трубок. Заодно через них можно было наблюдать и за происходящем вокруг. Такой своеобразный «телевизор» для женщин 🙂

«Создается впечатление, что буквально все улицы города предприимчивыми торгашами Востока превращены в огромный базар, где овощные и мясные лавки соседствуют с ювелирными магазинами, а запах жареного кофе из маленьких харчевен с лёгкостью проникает в бесчисленные сувенирные бутики, где в невообразимом ассортименте представлены атрибуты всех религий, адепты которых посещают святыни этого великого города. Таким образом, вместо вымогательства устаревшего «бакшиша» местные предприниматели изобрели сравнительно честный способ отъёма денег у многочисленных туристов и паломников».

Конечно же молодых людей водили и по Иерусалимским достопримечательностям 🙂
«Здесь слишком много достопримечательностей, они кишат вокруг вас на каждом шагу: во всем Иерусалиме и его окрестностях, кажется, нет ни пяди земли, которая не была бы чем-либо знаменита или прославлена. Истинное облегчение пройти сотню ярдов самостоятельно, ускользнув от гида, который вечно донимает вас рассказами о каждом камне, лежащем на вашем пути, и тащит вас назад, в глубь веков, к тем временам, когда этот камень приобрел известность.»

«Мы стояли в узкой улочке у башни Антония.
— На этих камнях, которые уже совсем искрошились, Спаситель отдыхал перед тем, как поднял крест, — сказал гид. – Здесь начинается крестный путь, он же путь скорби».

«Мы прошли под аркой «Эссе гомо» и увидели то самое окно, из которого жена Пилата предупредила его, чтобы он не сделал ничего худого праведнику. Принимая во внимание солидный возраст этого окна, надо сказать, что оно превосходно сохранилось».

«Немного дальше мы увидели место, где изнемогавший Спаситель упал под тяжестью креста», — пишет далее Марк Твен и продолжает: — «Тогда здесь лежала толстая гранитная колонна, остаток какого-то древнего храма, и тяжёлый крест ударился об неё с такой силой, что она раскололась пополам. Об этом нам поведал гид, задержав нас у расколотой колонны».

«На следующем углу была глубокая выбоина в прочной каменной кладке дома, но мы, наверно, прошли бы мимо, если бы гид не объяснил, что она пробита локтем Спасителя, который здесь споткнулся и упал»

«Пробившись сквозь толпу нищих и оказавшись в церкви, вы можете увидеть слева несколько турецких стражей – ибо христиане разных сект, дай им волю, не только переругаются, но и передерутся в этом священном месте». На фото хранитель ключей от Храма Гроба Господня. Он каждое утро открывает их и вечером закрывает.

«Прямо перед вами мраморная плита, покрывающая камень миропомазания, на котором тело Спасителя готовили к положению во гроб. Пришлось прикрыть этой плитой подлинный камень, чтобы предохранить его от разрушения: уж очень усердно паломники откалывали от него по кусочку и увозили домой.» Набор паломника: кирка, молоток и шприц…

«Войдя в ротонду, мы остановились… перед гробом Иисуса. Он стоит посреди Храма, под центральным куполом. Над ним воздвигнута причудливой формы часовенка из жёлтого и белого камня…» Трактор внутри Храма Гроба Господня при этом смотрелся изумительно 🙂

«Низко пригнувшись, мы вошли под своды, в самый склеп. Он всего шести футов на семь, и каменное ложе, на котором покоился Спаситель, занимает всю длину склепа и половину его ширины. Оно покрыто каменной плитой, изрядно истёртой поцелуями паломников. Теперь эта плита служит алтарём.»

«У каждой христианской секты (за исключением протестантов) под крышей Храма Святого Гроба Господня есть свои особые приделы, и никто не осмеливается переступить границы чужих владений…»

«Мраморная плита лежит там, где святая Елена, мать императора Константина, лет через триста после распятия Спасителя, нашла кресты. Сам собой возник вопрос: на каком из этих крестов был распят Иисус, а на каких разбойники? В Иерусалиме была тяжело больна одна знатная дама. Мудрые пастыри распорядились, чтобы кресты, по одному, поднесли к её одру. И, когда поднесли нужный крест, больная вскочила счастливая и сияющая, и совершенно исцелённая! Разве мы могли не уверовать в подлинность креста, услыхав о столь убедительном доказательстве? Ведь даже та часть Иерусалима, где это случилось, всё ещё существует. А стало быть, не остаётся места сомнениям». 🙂

«Неподалёку отсюда находится ниша, в которой прежде хранили кусок подлинного креста, но теперь его там нет. Католическое духовенство утверждает, что давным-давно его похитили священники иной церкви. Это тяжкое обвинение, но мы прекрасно знаем, что крест и на самом деле был украден, ибо своими глазами видели его в нескольких итальянских и французских соборах».

«Греческий придел просторнее, богаче и пышнее всех остальных в Храме Святого Гроба Господня. Алтарь его, как и во всех греческих церквах, отделён от остального храма высоким иконостасом, который тянется поперёк всего придела и так и сверкает золотом и драгоценными каменьями богатых окладов. Перед ним висит множество лампад, все они из золота и серебра, и стоят больших денег.»

«Но гордость этого придела – невысокая колонна, поставленная посреди мощённого мрамором пола в знак того, что это и есть центр Земли. Самые достоверные предания рассказывают, что это было известно давным-давно, и когда Христос пребывал на земле, он раз и навсегда рассеял все сомнения на этот счёт и сам сказал, что так оно и есть. Помните, сказал он, что эта колонна возвышается над самым центром Земли.»

И, наконец, вторая по значимости святыня Храма гроба Господня – Голгофа. Её посещение вызвало у Марка Твена особые чувства. «Всей душой веришь, что именно здесь Спаситель расстался с жизнью… Когда стоишь там, где распяли Спасителя, приходится напрягать все силы, чтобы не забыть, что он не был распят в католической церкви. Надо поминутно напоминать себе, что это великое событие произошло под открытым небом, а не в освещённом одними свечами уголке под самым куполом огромного Храма, не в тесной часовенке, сверкающей драгоценными каменьями, разукрашенной пышно и крикливо..»

«По удивительному совпадению, под сводами этого Храма, и погребён наш прародитель Адам. Не может быть сомнений, что он действительно похоронен в могиле, которую нам показали, да и о чём спорить, ведь никто никогда не доказал, что он погребён не здесь».

«Могила Адама! Как умилительно здесь, в чужом краю, вдали от дома, от друзей, от всех, кому ты дорог, вдруг увидеть могилу кровного родственника. Правда, далекого, но все же родственника. Я безошибочно почуял это кровное родство и затрепетал».

«Огромная мечеть Омара и мощёный двор вокруг неё занимают четверть всего Иерусалима. Она стоит на горе Мориа, где прежде был храм царя Соломона. Для магометан эта мечеть – самое священное место после Мекки». Золотой Наскальный Купол ошибочно назван Мечетью Омара. мечеть Омара находится не на Храмовой Горе, а около Храма Гроба Господня.

«Повсюду вокруг мечети Омара видишь разбитые колонны, жертвенники удивительной работы, обломки прекрасных мраморных украшений – бесценные остатки Соломонова храма. Их раскопали под толстым слоем земли и мусора на горе Мориа, и мусульмане всегда были склонны сохранять их с величайшей бережностью».

«Мы совсем выбились из сил», — заканчивает иерусалимскую главу писатель. – «Солнце едва не изжарило нас заживо. Всё же одна мысль служит нам утешением. Наш опыт путешествия научил нас, что со временем усталость забудется, и жара забудется, и утомительная болтовня гида, и приставания нищих – и тогда о Иерусалиме у нас останутся одни приятные воспоминания, к которым с годами мы будем возвращаться со всё возрастающим интересом; воспоминания, которые станут прекрасными, когда всё, что было докучного и обременительного, изгладится из памяти, чтобы уже не возвращаться… Мы вполне довольны. Мы можем подождать! Нам уготована награда. Через какой-нибудь год Иерусалим и всё, что мы видели, и всё, что испытали, станет волшебным воспоминанием, с которым мы не расстанемся ни за какие деньги!»

Ну и я буду прощаться с Вами на сегодня. Надеюсь, что Вам понравилась эта небольшая прогулка по Старому городу в компании с Зоар Хальфан и Вы с удовольствием сходите на ее яркие и интересные экскурсии 😉 Пока, пока! Увидимся где-нибудь ещё 😉

P.S. Кстати,
Именно с «Простаков за границей» началась литературная карь­ера знаменитого американского писателя Марка Твена. Полгода молодой журналист провел на борту парохода «Квакер-Сити» в компании соотечественников, совершавших увеселительную поездку по Европе и Святой Земле. Они побывали в Марокко, Венеции, Риме, Париже, Иерусалиме, Одессе, дважды пересекли Атлантической океан и живые и невредимые сошли на берег в нью-йоркском порту. Эта ироничная, остроумная и чрезвычайно познавательная история о путешествии американцев по Старому Свету покорила читателей и разошлась огромным тиражом.